Искушение ворона - Страница 14

— Так вот, там в самом начале романа в семейном бизнесе клана Корлеоне означился конфликт, старые члены семьи, включая самого дона, считали целесообразным продолжать строить бизнес на трех прежних китах — на крышевании профсоюзов, азартных игр и проституции. Но молодые силы в семье видели будущее за быстрыми деньгами наркотиков. И эти разные видения будущего породили кровавую интригу…

— И вы полагаете, что у нас в Ордене нынче складывается похожая ситуация?

— У вас превосходные чутье и интуиция.

— Это одно и то же.

— Тем не менее, надеюсь, у нас здесь никто не хочет такого же развития событий, как в романе?

— Вы угрожаете или констатируете?

— Из двух названных мотивов — безусловно второй… Мне по сути моей профессии полагается функционировать по цепочке: анализ — детерминация — констатация…

— Разве ваши миллиарды и первая позиция в списке Форбса — это деньги за работу врача-диагноста?

— Разумеется, не только! Я не закончил цепочку. Как и в любой науке — а я все же полагаю себя прежде всего именно ученым, а потом бизнесменом, — полная цепочка, выражающая задачи моей деятельности выглядит таким образом: анализ — детерминация — и… и постановка, обращение явления или ситуации себе в утилитарную пользу.

— Да, эта достаточно циничная парадигма современной науки в обществе мне знакома, но вернемся к вашим баранам, вы говорили о ситуации в Ордене и аналогиях с Марио Пьюзо.

— Да, в Ордене тоже есть два явных течения, это представители традиционного воззрения на мировые процессы и проблемы, где деньги олицетворяются исключительно нефтью…

— Петти, Хаммонд и Макмиллан?

— Да, Петти, Хаммонд и Макмиллан…По их мнению, весь механизм управления миром сводится к вульгарной схеме: ОПЕК — лондонская нефтяная биржа — наши авианосцы в Персидском заливе… Они привыкли так управлять все пятьдесят последних лет и хотят рулить миром еще лет сто…

— Но схема продолжает исправно работать!

— Да, но прогресс подсказывает возможности более быстрых денег и, что немаловажно, при наименьших накладных расходах, включающих содержание армады авианосцев и братание со средневековыми персидскими феодалами…

— И носитель этого прогресса вы?!

— И я…

— Расскажите подробнее, тут ведь и ваш этот русский Барковский?

— Он только малая часть… Весь фокус в том, что мировая экономика — настолько сложная и нестабильная математическая конструкция, что ее гораздо легче выводить из состояния равновесия, чем уравновешивать. И что самое главное, явления дестабилизации могут даваться меньшей затратой средств, чем усилия по приведению в равновесный порядок той же схемы с ОПЕК и ценами на нефть на лондонской бирже…

— То есть можно делать быстрые деньги на неких искусственно создаваемых потрясениях экономики? Это и есть ваш «бизнес со скоростью мысли»?

— Именно! И мы готовы вести его в рамках деятельности Ордена с вашей, разумеется, поддержкой…

— Барковский? Но мы уже договорились.

— Не только Барковский. Занимаясь математикой применительно к экономическим моделям, мы разработали эффективную систему провоцирования, создания нестабильных состояний систем с видимым устойчивым равновесием. У нас даже объявился юный гений, которого мы успели перехватить, пока он не заявился на Нобелевскую премию. Мы буквально его за фалду стокгольмского фрака изловили и тут же засекретили его работы под семь печатей синей бороды, дав ему в пять раз больше денег, нежели бы он получил в Нобелевском комитете…

— И этот парень работает на вас?

— На нас, если лично вы этого захотите.

— А почему вы решили поделиться таким сокровищем и не снять сливки в одиночку?

— Да если бы снимать сливки пришлось с какой-нибудь Венесуэлы или Гондураса, тогда — признаюсь, дабы не показаться неискренним — делиться бы не стал…

— Что? Неужто будем разорять весь мир?

— Пока не весь.

— Одну шестую часть суши? Россию с Барковским?

— Да нет же, Россия большая, но не столь денежная, ее мы тоже почешем… Но у нас есть реально готовые модели тряхнуть юго-восток: Малайзия, Сингапур, Южная Корея. Плюс Латинскую Америку — Аргентину, Венесуэлу… Пока…

— Что вам нужно от меня?

— Формально утвердить наш план на заседании Капитула…

— И тем вы застрахуетесь на случай разоблачений в искусственном разорении экономик целых регионов?

— Да, мне нужно прикрытие Ордена, и за это я готов делиться…

— С Орденом?

— И лично с вами… Отдельной строкой.

— А вы даете себе отчет в том, какому риску я подвергнусь, лоббируя в Капитуле ваш проект?

— Да, и более того…

— Что?

— Я связываю гибель вашего супруга…

— С…

— Да…

Здесь запись оборвалась… Берч поглядел на подчиненных.

— Что скажете, господа?

И господа ответили долгим молчанием.

Берч понимал, что глупо ожидать от Гребински и Макгвайера каких-либо смелых высказываний по поводу услышанного. Особо важными расследованиями занимался Девятый отдел, и вся информация, которая крутилась в нем, имела статус не только особой государственной значимости, но и строжайшей секретности. Отделы не могли обмениваться подобной информацией без разрешения директора ФБР. И теперь, если директор знакомил их, начальников других отделов, с информацией из чрева Девятого отдела, и при том сам начальник Девятого отдела в беседе участия не принимал — такие обстоятельства наводили на мысли, что либо будут сливать начальника отдела, либо будут сливать сам отдел. А если так? То кого назначат? Или с каким отделом сольют «девятку»?